Форум

Я вижу ее, еще когда подъезжаю к воротам. Она стоит, обняв себя руками, тоненькая и хрупкая. Что-то случилось?.. Обычно она выходит уже после того как я приезжаю – потому что у меня есть привычка появляться заранее.
Я открываю ей дверцу, она забирается внутрь, нервно оглаживая задравшуюся юбку.
− Что-то случилось, Рен?..
− Нет.
Случилось. Вот только мне она не расскажет.
Впрочем, в любом случае ей больше некому рассказать.
Я везу ее домой, украдкой посматривая на застывшее личико. Рен некрасива, но ассиметрия ее лица притягивает взгляд. У нее разные глаза – один синий, другой зеленый, брови словно с изломом посередине и родинка на скуле.
У супермаркета на углу я притормаживаю.
− Нужно купить что-нибудь к ужину.
Она кивает, не трогаясь с места. В магазин хожу я. Так сложилось, а я не хочу ничего менять.
Раз Рен не в настроении, то не стоит и заморачиваться с готовкой – в моей корзине одни полуфабрикаты.
Мы входим в квартиру; Рен несет один из пакетов – тот, что полегче.
− О, вы уже?.. – с лестничной площадки второго этажа свешивается Эрик – наше стихийное бедствие. Он мой младший партнер, и весьма полезен. Но он несовершеннолетний, на год младше Рен – и потому живет со мной, официально я являюсь его опекуном. Я подобрал его около четырех лет назад, на улице, когда он защитил от бешеной собаки маленькую девочку. Мальчишку собака искусала, и мне пришлось отвести его в больницу. Уколы он вытерпел как настоящий мужчина – молча, даже глаза не закрыл, только побледнел. Я собирался с ним попрощаться, а он неожиданно упал в обморок. Я подумал, что дело все же в реакции на уколы, но подоспевшая медсестра закатила мне гневную тираду о том, что нельзя доводить ребенка до такого состояния. Оказывается, мальчик голодал. В общем-то, мне несвойственны импульсивные благородные поступки, что есть, то есть. Но я не удержался – на той улице было множество подростков и старше его, и сильнее – но лишь он бросился наперерез собаке. А я все же уважаю храбрость. Особенно перед лицом равнодушной толпы.
Через час он лежал в моей постели и пил горячий бульон. А через неделю, в моей футболке, играл в какие-то шутеры на моем рабочем компьютере. Тогда же он, видимо из любопытства, залез в мои рабочие файлы – и нашел ошибку. Сначала я решил, что это случайность, но, протестировав Эрика, обнаружил, что он отлично считает, быстро соображает и весьма умен. Конечно, ему не сравниться с молодыми практикантами, присылаемыми мне из университетов – но задатки у него были великолепные. К тому же, ему все еще некуда было идти.
Это была редкая возможность вырастить себе не просто прекрасного помощника, но еще и преданного человека, что в нашей среде особенно ценно.
И Эрик согласился. Я сразу предупредил его, что жить ему теперь будет не просто – что я оплачу его обучение, любые курсы, все, что он пожелает – но взамен он будет работать на меня. И мальчишка вновь поразил меня – мне постоянно приходилось его останавливать. Он мало спал, практически не играл, не гулял, не встречался с девушками. Но всю учебу он закончил экстерном, перепрыгивая с курса на курс, со скоростью, мало кому доступной.
Языки ему тоже легко давались, даже легче, чем мне. Дома мы для практики постоянно переходим с одного языка на другой – и Рен, хоть и в общих чертах, уже начинает нас понимать.
Сейчас Эрик по праву является младшим партнером в моей фирме, и это, уверен, не предел его способностей. Правда, назвать Эрика ботаником ни у кого язык не повернется - настолько он непоседлив, а отсюда и спортивен. Мальчишка просто не может сидеть на одном месте. Количество посуды, которое он разбил за время пребывания в моем доме, неисчислимо. Он сам считает, что это замечательно – ведь можно купить новую, красивую и интересную. А потом еще. И еще. Я смотрю на это сквозь пальцы – в конце концов, он не виноват, это во-первых. Ну а во-вторых – он приносит мне такие деньги, что я вполне могу позволить ему бить посуду.
Рен идет на кухню – Эрик, съехав по перилам, несет за ней покупки. До ее появления готовил либо он, либо мы питались яичницами-пиццами. Нет, я умею готовить и даже весьма неплохо, но время, потраченное на готовку, не окупается. Другое дело Рен – теперь на ее хрупких плечах лежит вся домашняя работа.
Проводив их взглядом, иду в кабинет. Нужно проверить почту. А после ужина спокойно пообщаться с Рен и попытаться выяснить, что произошло.
Писем нет, хотя я и ждал одно, от нашего клиента из Германии. Впрочем, сегодня это и к лучшему. Как бы я ни старался отрешиться от проблем, Рен все равно занимает все мои мысли.
Неожиданный грохот внизу заставляет меня вскочить с кресла – это не похоже на обычный звон разбиваемой Эриком чашки или тарелки.
Когда я вбегаю в кухню, Рен сидит на полу, а Эрик неловко касается ее плеч. Посреди кухни валяется кастрюля, дуршлаг и только что сваренные макароны.
− Что произошло? – спрашиваю я у Эрика – не думаю, что Рен станет отвечать сейчас.
− Не знаю, − он пожимает плечами с виноватым видом. – Она вдруг разжала руки и все упало…
− Убери здесь, − бросаю я ему, сгребая Рен в охапку.
Не слишком бережно опустив ее на кровать, я наливаю в бокал вина и практически силой заставляю ее выпить. Ее трясет, но глаз она не поднимает. Вообще, это не слишком похоже на ее обычное поведение. Мне нередко приходится делать ей замечания или осаживать, когда она бесится на пару с Эриком.
− Что произошло?
Она упрямо отворачивает голову.
− Рен!
− Простите.
Я едва не рычу. Девчонка вечно выводит меня из себя.
− Никаких «простите»! В чем дело?..
Долгая пауза.
− Микаэль…
− Он в порядке?.. – я хмурюсь, зная, как сильно она переживает за брата.
− В порядке, − она вздыхает. – Он сказал, что не хочет меня видеть…
Я улыбаюсь. Боже мой, Рен невозможна. Как всегда.
Микаэль – ее старший брат. Он талантливый художник, но он инвалид. Их родители умерли года три назад, и они остались вдвоем. Шестнадцатилетней Рен было не под силу прокормить обоих, они с трудом перебивались. В итоге их выселили из квартиры. Микаэля Рен пристроила в приют для инвалидов, а сама долгое время скиталась по подворотням.
А потом, как ни банально, она попала под мою машину. Нет, она не пыталась покончить с собой, она случайно выскочила на дорогу, убегая от какой-то нетрезвой кампании. Задело ее несильно, но все же легкое сотрясение у нее точно наблюдалось. До моего дома было ближе, чем до больницы – тем более что ни на что большее, чем бесплатная помощь она рассчитывать не могла – это было более чем очевидно. Ну и мне проблемы с полицией были совершенно не нужны.
Я привез ее домой и отдал на попечение Эрику. Тот еще хорошо помнил собственную дворовую жизнь – и сделал для девчонки все, что мог. А когда я увидел ее, вымытую, раскрасневшуюся, с ее вздернутыми бровями и копной непослушных темно-рыжих, почти каштановых волос, у меня аж дыхание на миг перехватило. Так уж получилось, что она была именно того типа девушек, который мне нравится. Наверное, я слишком явно это показал – а может, она просто интуитивно почувствовала – как это у девушек бывает?..
В общем, едва Эрик улегся спать, я услышал очень милое «топ-топ-топ» босых ног по полу.
Я не спал, сидел за компьютером, когда она вошла. Весьма решительно настроенная, надо отметить.
Мне понадобилась вся сила воли, чтобы холодным тоном велеть ей перестать заниматься ерундой. А она в ответ разревелась и выложила мне все, про брата и свою жизнь. Это, кстати, был первый и последний раз, когда я видел, как она плачет.
Трудно сказать, что мною двигало в ту ночь. Слишком много всего было намешано. Хотя, разумеется, могу признать, что внешность Рен сыграла здесь не последнюю роль.
Утром мы поехали за Микаэлем – что меня несколько смущало. Одно дело Эрик или даже сама Рен – но что делать с инвалидом?.. К счастью для меня, он отказался переезжать, да еще и сестре оплеуху закатил. Шлюхой, чему я порадовался, он ее вслух не назвал. Не при мне, по крайней мере.
Рен безропотно приняла его гнев – и он остался в своем приюте. Я же оплачиваю счета – немаленькие, надо сказать – потому что Микаэль не согласился бы ничего принять от меня – а вот если весь приют переводят на совершенно иной уровень жизни – тут он ничего сделать не может. Рен знает, сколько я трачу на ее брата – и потому никогда и ничего не просит для себя. Мне это доставляет только лишние проблемы – потому что я понятия не имею о том, что нужно молодой девушке. К счастью, со всеми этими проблемами справляется Эрик - а уж как, я не интересуюсь.
«Не хочет видеть» Микаэль сестру регулярно, но она настойчива – а характер у них обоих еще тот.
Но… неужели именно из-за этого Рен так нервничала?.. Что-то не так.
− Ложись спать, − велел я.
− А ужин?..
− Ты и так уже испортила все, что могла. Эрик справится и без тебя.
Я вышел из спальни – нужно позвонить в приют и узнать, что там произошло.
− Ааах, Клэй, − защебетала в трубке одна из медсестер. Кажется, Линдси. Вдолбить ей в голову то, что мое имя – Клэйтон – невозможно. – Нет, все было в порядке… У Микаэля появилась девушка, и знаешь, кажется, Рен она не очень понравилась.
Все ясно. Я бросил трубку, не прощаясь.
Женская ревность – страшная вещь.

− Ты узнал, что с Рен? – спросил Эрик за ужином.
− Да. У ее брата − девушка.
Эрик довольно заухмылялся, наматывая спагетти на вилку.
− Комментарии излишни. Кстати, я хотел попросить допуск в библиотеку…
− Я сделал. Возьми в моем бумажнике.
− Спасибо!
Я только плечами пожал. Это же мне в первую очередь выгодно, чтобы он учился и дальше.

− Итак, как ее зовут?.. – спросил я, снимая рубашку. Рен не спала – бесполезно было притворяться. Я всегда чувствую, спит она или нет.
− Лида.
− Красивое имя.
− Микаэль тоже так считает, − черт, что с ней? Такой голос, будто ей умереть охота…
− Разве ты не рада, что твой брат счастлив?
− Его картины становятся все популярнее. Он уже сейчас мог бы уйти из приюта, но знает, что если он уйдет, ты перестанешь платить за всех – а таких денег у него пока нет. И эта Лида… я ей не верю.
− Рен, это жизнь. Разве ты со мной – не по той же причине?
Она вздрагивает и смотрит на меня – в ужасе. В полумраке спальни ее глаза кажутся просто темными.
− Это… неправда…
Я пожимаю плечами:
− Как тебе угодно, Рен. *Мне* все равно.
Она отворачивается – а ее плечи подозрительно дрожат. Не плачет, наверняка нет – но переживает. Девчонка.
Я все понимаю, но какой смысл обманывать себя?..
Я не трогаю ее, позволяя заснуть.

Как обычно, после работы я еду в приют – забрать Рен. Туда она ездит на автобусе или с Эриком − если у него есть такая возможность.
Рен нет на месте – это нормально. Я включаю ноутбук – как раз проверю пока некоторые документы.
Спустя полчаса я выхожу из машины. Вот это на Рен уже не похоже.
− Как же, Клэй, − опять Линдси. Черт. Угораздило же напороться. – Она уехала утром вместе с братом. Вроде бы они купили дом.
Я выхожу из клиники, совершенно ошарашенный. Она меня бросила?.. Вот так, после двух лет в моем доме?..
На нижней панели монитора мерцает крошечный значок. Письмо.
«Ты прав. Я жила у тебя ради твоих денег. Не думаю, что в скором времени смогу возместить тебе твои расходы, но когда-нибудь, я постараюсь. Рада, что отныне наши линии судьбы - параллельны. Прощай. Рен.»
Коротко и четко.
Сука.
Я злюсь – и CD-магнитола под ударом кулака разлетается пластиковыми осколками.

− А где Рен?.. – удивляется Эрик. – Что с тобой?.. – он смотрит на мой ободранный кулак. По пальцам струится кровь. – Что произошло?.. – он беспокоится, на самом деле беспокоится, и я неожиданно понимаю, что Рен давно стала чем-то гораздо большим, нежели просто игрушкой в моих руках. Как и Эрик.
Глупо. Я и раньше это знал − просто не хотел говорить об этом – ведь так было удобнее. Уверен, Эрика тоже все устраивает. Зачем лишние слова?..
− Рен уехала. С братом.
Я заперся в ванной – все же руку необходимо было промыть.
− Клэйтон, послушай… Она наверняка вернется…
Я не отвечаю – зачем?.. Рен выбрала свой путь, а у меня есть свой. Они разошлись в пространстве – вот и все. Ничего нового, с людьми так происходит часто.
− Приготовь ужин, я голоден.
Эрик не протестует. Что ж, первый минус очевиден – нам снова придется питаться полуфабрикатами.

Второй минус обнаруживается ночью – когда я оказываюсь в пустой и холодной постели. Один.

Шесть лет спустя.

Эрик съезжает по перилам – я даже не морщусь. Главное, чтобы он не делал этого при гостях. А так… Что 15, что 20, что 25 – этот парень не изменится никогда, хотя он и стал моим полноправным партнером. Он все еще живет в моем доме, хотя я подозреваю, что одна симпатичная блондинка крутится рядом с ним не просто так – и, кажется, Эрику с крючка уже не сорваться. Впрочем, это к лучшему. В нашем бизнесе женатый мужчина вызывает доверие.
Я не в счет.

− В семь собрание, − кричит Эрик, выскакивая из дома – я вижу в окно подъехавшую машину его блондинки. Имени я не помню – да мне это и ни к чему. Все ее данные есть в досье, собранном людьми Эрика. Доступ к досье есть у него, и у меня. Да, Эрик осторожен. Не знаю, у меня ли он научился этому – или жизнь научила – в любом случае, я за него полностью спокоен.
Времени до семи еще много, а дел как всегда, невпроворот. Нет, можно, конечно, переложить практически все на многочисленных помощников – но быть лучшими в своем деле невозможно, пользуясь чужими руками. Хочешь выиграть – руководи всем сам.
Звонок в дверь отвлекает меня от прейскурантов.
Распахиваю дверь.
Замираю.
Она совершенно не изменилась. Не повзрослела. Взъерошенные волосы, брови в разлом, тоненькая фигурка.
Крепко сжатые губы.
− Проходи, − я пропускаю ее внутрь. Скользит мимо – молча, чуть опустив голову. Сколько прошло лет?..
Я не могу это вспомнить сейчас, глядя в ее глаза.
Не помню и потом – когда она вдруг цепляется за мои плечи, целуя, когда я обнимаю ее, стискивая так, что, кажется, мы на миг становимся единым целым. Но мне все кажется, что сейчас она исчезнет – ускользнет сквозь пальцы, утечет как вода…
− Микаэль женился. У них дети. Я лишняя, − она смотрит мне в глаза.
Вот так. «Я лишняя», − и теперь она может быть моей. Я киваю, ни о чем не спрашивая. Мне неважно, где она была. Мне неважно, почему она ушла.
− Я не приду, − отрывисто бросаю я в трубку Эрику.
− Хорошо, − отзывается он без лишних вопросов.
Я наливаю чай – нет, я не потащу ее в спальню прямо сейчас.
Рен осматривает кухню – открывает холодильник. Недовольно качает головой.
− Опять на полуфабрикаты перешли?
Я чуть улыбаюсь. Риторический вопрос.
Мы, молча, пьем чай. Рен немногословна. Я тоже.
− Я не смогу тратить целый день на домашнее хозяйство, − она бросает в чай ломтик лимона, нарушая, наконец, тишину. – Я модельер.
− Без образования?..
− Я… − она чуть смущается. – Подделала документы.
Я киваю. Ясно. Интересно, к кому она подкатилась?..
− Но теперь ты не станешь проводить по полдня у брата.Так что времени у тебя останется столько же.
− Я подумаю, − она улыбается. Раньше она улыбалась редко. Чувствует себя независимой, имея работу?..

− Почему ты не искал меня? – спрашивает Рен, лежа у меня на груди.
− А ты хотела быть найденной?..
− Нет… Но я потратила столько сил на то, чтобы ты меня не нашел… Обидно.
− Женская логика, да?
− Ты не мог знать, что я приду.
− Я и не знал.
− И ты все равно говоришь, что любишь меня?..
− Я сказал это три минуты назад. Повторить?
− Повтори.
− Я люблю тебя.
− Почему ты не говорил этого раньше?.. Никогда?
− А была необходимость?
− Возможно… я бы и не ушла.
− И потеряла бы брата.
Вздыхает.
− Любовь… Странное чувство.
− Какая разница, как называть?
− А знаешь, ведь наши параллельные линии, кажется, пересеклись… Вот такая неправильная геометрия… − Рен задумчиво проводит пальчиком по моим губам. - Ты же ни на ком так и не женился.
Я не отвечаю.
Можно, конечно, сказать, что все эти годы я ждал только ее.
Она поверит, ей будет приятно.
Но я не скажу.
Потому что так оно и было.

Форум » Free Original\'s » "Неправильная геометрия", G, гет.
	перенос