автор: Сергей Чистович Всё нижеследующее - банально и вторично; прилично образованный человек только посмеётся над моими посредственными шуточками. Остальным, коих большинство, сей скромный труд предлагается в наставление. Не каждому дано быть гением. Однако каждый, кто не вполне косноязычен, способен обучить себя полезному навыку: складывать стихи.
Беда в том, что многие полагают стихосложение сакральным искусством. Грянет гром, разверзнутся небеса, и Один сойдёт по ветвям Иггдрасиля, чтобы угостить зашедшегося в священном безумстве автора поварёшкой мёда. И ладно бы это отпугивало начинающих авторов, так ведь наоборот, отсюда они делают вывод: можно писать что и как угодно, и результат не может быть измерен никакой другой мерой, кроме как количеством творческих мук, перенесённых автором на бумагу. Увы нам, грешным, кому приходится потом читать эти кривоногие вирши - всё сложнее найти добрые зёрна в навозной куче.
Когда футболист прорывается по флангу, укладывает на газон двух защитников и неотразимо бьёт в дальнюю девятку, никто не сомневается, что ему потребовались годы изнурительных тренировок для достижения такого мастерства. Когда архитектор строит четырёхсотметровую башню, за ним стоят десятки учебников и сотни лекций. Когда кондитер готовит огромный свадебный торт, он не по наитию, а согласно выверенным годами пропорциям кладёт в него муку, коньяк, сливки и подружек невесты. Так почему же сочинение стихов должно подчиняться другим законам?
Мы с вами, братцы, не гении, да это не беда. Любой из нас может насобачиться писать складно. Для начала следует научиться отличать ямб от хорея. Это очень просто: в ямбе ударение падает на каждый чётный слог (“мой дядя самых честных правил”), а в хорее - на каждый нечётный (”наша Таня громко плачет”). О других размерах вам знать пока необязательно. Теперь соберитесь впятером, пусть один из вас откроет какой-нибудь поэтический ресурс в Интернете и наугад зачитывает первые строчки стихотворений, а остальные пусть угадывают размер. На сотню попадётся два-три неизвестных вам размера, можно их смело проигнорировать.
Итак, вы умеете определять стихотворный размер. Теперь возьмите последние пять своих сочинений, попробуйте определить размер в них. Уверен, в половине случаев ничего не получится (помните, размер должен быть одинаковым во всех строчках стихотворения!). Теперь мы будем учиться не только определять размер, но и соблюдать его при сочинении. Следующее упражнение: возьмите бамбуковую палку и томик с “Евгением Онегиным”. Откройте на произвольной странице, выпишите на лист бумаги рифмы из четырёх строчек. Закройте книгу. Сочините стихотворение с этими рифмами, ямбом. Если кто-то не управился за десять минут, побейте его палкой по спине и отправьте готовить ужин. Проверьте тексты друг у друга, везде ли соблюдён размер. Тех, кто сбился, побейте палкой по рукам. На следующий вечер повторите то же, но с хореем. Это упражнение называется “буриме”.
Что такое рифма? Рифма - это созвучие слов на концах строк. Например, “в траве сидел кузнечик, // совсем, как огуречик”: тут рифмуются слова кузнечик - огуречик (кстати, какой это размер?..). Для рифмы бывает не нужно точное совпадение букв в словах - например, в упоминавшемся выше стихотворении про Таню рифмуются слова “плачет” и “мячик”. Следующее упражнение: сейчас мы будем учиться рифмовать самостоятельно. Ведущий открывает журнал “Юность” за тысяча девятьсот восемьдесят седьмой год, открывает его на странице со стихами, посвящёнными семидесятилетию великого Октября и зачитывает оттуда по две строчки из каждого текста (не рифмующиеся между собой). Игроки должны в течение пяти минут к каждой паре строк дописать ещё две, рифмующиеся с первыми, соблюдая размер и с каким-то подобием смысла. Провинившихся наказывают палкой (вы её ещё не убрали?).
Собственно, то, что мы сейчас с вами проделываем в игровой, шуточной форме, это давно известная методика обучения искусству как ремеслу. Обратимся к классику:
Отверг я рано праздные забавы;
Науки, чуждые музыке, были
Постылы мне; упрямо и надменно
От них отрекся я и предался
Одной музыке. Труден первый шаг
И скучен первый путь. Преодолел
Я ранние невзгоды. Ремесло
Поставил я подножием искусству;
Я сделался ремесленник: перстам
Придал послушную, сухую беглость
И верность уху. Звуки умертвив,
Музыку я разъял, как труп. Поверил
Я алгеброй гармонию. Тогда
Уже дерзнул, в науке искушенный,
Предаться неге творческой мечты.
Труд, труд и труд, как говорил кот Василий. Регулярные упражнения в технике позволят достичь хорошего уровня. Научитесь разымать стихи, как труп, и складывать обратно, не перепутав местами никакую пару органов. Тогда никто не будет глумливо тыкать пальцем и насмехаться над нестройностью ваших излияний. Моцартом, вы, может, и не станете, но поздравить любимую девушку с 23 февраля сможете, не краснея. И далее:
Я стал творить; но в тишине, но в тайне,
Не смея помышлять еще о славе.
Нередко, просидев в безмолвной келье
Два, три дня, позабыв и сон и пищу,
Вкусив восторг и слезы вдохновенья,
Я жег мой труд и холодно смотрел,
Как мысль моя и звуки, мной рожденны,
Пылая, с легким дымом исчезали.
Его пример - другим наука. Никто не обязан подходить к вам с особым аршином. Когда я читаю какие-нибудь новые стихи, я сравниваю их в уме со стихами Пушкина, Бродского и своими. И если ваши не идут в сравнение с теми, я имею полное основание придать их осмеянию. Аналогично поступят все остальные - за исключением ваших мам, да, может быть, ваших девочек-мальчиков (но только в период разгара страсти - в остальное время и не надейтесь). Поэтому всякое сочинение должно проверяться: на верность размеру; на точность рифмы; и на наличие смысла.
Кто-то скажет, что не все стихи имеют внятный размер и рифму, и тем не менее их авторы считаются выдающимися талантами. Верно, но есть нюанс. Одни пишут неровные стихи, потому что так видят свою художественную задачу, другие - потому что не могут написать складно. Сначала освойте четырёхстопный ямб, который Пушкин, как известно, оставил мальчикам в забаву (девочек научила говорить Ахматова, это было позже), а потом уже дерзайте белым стихом или чем вздумается. Что до смысла, то тут я не берусь судить: видение мира у каждого своё. Но вот вам простой критерий: если в тексте есть слова, которые вы вставили только потому, что другие не влезали в размер - значит, проверка на адекватность провалена.
Иные полагают, что поэт может и должен найти единственно верное слово, которое передаст всю глубину его переживаний; потом, ухватившись за какое-нибудь “лексикограф” или “неистовство”, они мучаются, укладывая его в свой амфибрахий. Забудьте! Все слова хранятся в словаре лексикографа Ожегова, но он не пробуждает неистовства в душах читателей. Важны не отдельные слова, а как они уложены вместе. Всегда можно поменять “сиреневый” на “лазоревый”, а “пурпурный” на “багровый”, читатель разницы не почувствует. Если не получается - выкиньте целую строчку или две, не жалейте. Ещё раз повторю: все слова уже придуманы до нас, не цепляйтесь за них.
Ещё скажу о рифме. Рифма не должна быть слишком заезженной. Лучше убейте себя, но не пишите “вновь - кровь - любовь”, если только не обыгрываете эту заезженность сознательно. Впрочем, сознательно тоже не надо, всё равно лучше Пушкина у вас не выйдет:
И вот уже трещат морозы
И серебрятся средь полей…
(Читатель ждет уж рифмы розы;
Hа вот, возьми ее скорей!)
С другой стороны, рифма не может быть самоцелью: тужиться и вымучивать стишок только для того, чтобы ввернуть в него пришедшую вам по дороге в офис рифму “козюлька - Акапулько” было бы надругательством над Музой. Так что, если пишется гладко, не надо переживать, что рифмы не слишком интересные. Да и нелегко их найти, новые да интересные, см. Маяковского:
Где найдешь,
на какой тариф,
Рифмы,
чтоб враз убивали,
нацелясь?
Может,
пяток
небывалых рифм
Только и остался,
что в Венецуэле.
Ну и последний совет. Утро вечера мудренее - перечитайте своё творение наутро, а лучше через год. Если оно вам по-прежнему нравится, значит, оно и в самом деле неплохое. Или вы просто ни черта не понимаете в поэзии.
читать статью полностью в оригинале
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума
) поток сознания... стихами называть не рискую, а потом убираю подальше и забываю, как противный сон...
